Дневники Григола Перадзе. 26 июля 1936 года

 

26 июля, суббота

(У Храмовой горы)

После обеда я прогуливался по Старому городу, по Via Dolorosa*. Улицы там необычайно узкие. Дорога налево вела к воротам св. Стефана, а я пошел прямо. В нескольких шагах от улицы с левой стороны располагался большой и грязный зал, с обеих его сторон - закрытые магазины. В зале было довольно темно, только вдалеке виденелся свет. У входа стояло несколько черных негритянок. Мне казалось, что дальше находится улица, поэтому я набрался смелости и пошел через зал. Совершенно никого в темноте не различая, я добрался до какой-то лестницы. Каково же было мое изумление, когда вместо улицы я увидел вход в мечеть Омара. Не успел я сориентироваться в ситуации, как из темноты выскочил какой-то мальчишка и сильно ударил меня хлыстом. При этом он что-то выкрикивал, так что несколько человек спустилось с лестницы. Я думал, что эта толпа линчует меня, принимая – очевидно - за еврея, но, к счастью, я не потерял рассудок и успел сказать, что я священник. Один из этих людей подал мне знак следовать за ним, и провел меня, среди этих черных, презрительно смеющихся женщин, к выходу.

Сегодня в Миссию из Магдалы прибыл некий пожилой господин, бывший профессор медицины Московского университета Николай Николаевич Соловцев[1]. Он живет в Александрии и имеет там очень хорошую практику, среди его пациентов должна быть даже царица Египта*. Он принят Миссией в качестве врача и имеет право на пребывание в Палестине в течение шести недель, но сам архимандрит прилагает усилия, чтобы английские власти продлили его пребывание.

Мой земляк любит медицину, так что надо познакомить его с этим профессором. Ему от этого будет много пользы, а у профессора появится компания.

===========================================

Хлопковый рынок ведет на Храмовую гору.

---

Примечания Х. Папроцкого можно посмотреть в польском тексте. В русском переводе места, к которым даны примечания, помечены звездочкой (*).

Авторство примечаний, отмеченных цифрами, обозначено, в противном случае примечания мои. - Э.Г.

Примечания в работе.

[1] Соловцов Николай Николаевич (1872, Москва – 10 октября 1936, Александрия, Египет), отоларинголог, доктор медицины, приват-доцент кафедры лор-болезней Императорского Московского ун-та, статский советник.  После революции эмигрировал. Жил в Египте.

Предыдущее 

Содержание

Следующее

Дневники Григола Перадзе. 25 июля 1936 года

 

25 июля, пятница

(Бенедиктинец)

У меня больше нет времени на дневные прогулки по городу, как раньше, потому что я работаю в библиотеке Миссии и пишу открытки с приветствиями из Иерусалима. Сегодня днем я снова отправился в Dormitio. Я собирался пойти в бывший францисканский храм, то есть в дом Вечери Господней, но в последний момент передумал.

Хотелось провести немного времени в приятной компании бенедиктинцев. Монах, на которого указал мне привратник, принял меня. У нас было много тем для разговора, потому что я жил в бенедиктинских монастырях в Германии и в Бельгии, нашлось и много общих друзей. Он пригласил меня выпить кофе и был чрезвычайно вежлив. Потом вдруг (зачем?) он спрашивает меня, какой я конфессии. Узнав, что православной, преображается и говорит на повышенных тонах: «Вместо того чтобы разыскивать и исследовать здесь грузинские памятники, изучайте историю Церкви, и вы убедитесь, что права наша Церковь».

Я не хочу рассказывать этому монаху, что именно тщательное изучение истории, возможно, и привело к появлению протестантских церквей. Я немедленно встаю и ухожу. Удивительно, что молодое поколение католических монахов так фанатично. В то время как меня принимает сам кустод и мать-настоятельница подает мне руку, молодые францисканцы на улице отворачиваются от меня или делают некие замечания. Правда, наши православные тоже не проявляют особой доброты по отношению к другим конфессиям.

=======================================

Дормицион со стороны армянского подворья.

Предыдущее 

Содержание

Следующее

Дневники Григола Перадзе. 21 июля 1936 года

 

21 июля, вторник

(«Новостильники» в Горнем)

Сегодня, вернувшись из библиотеки Патриархии, я увидел в коридоре одного из послушников. Я удивился, увидев его здесь, потому что несколько дней назад он попрощался со всеми (кроме меня) и уехал в Хайфу с намерением отправиться на гору Афон*. Его очень огорчило, что я присутствовал на богослужении в „Горнем” (Montana). В его глазах я - "новостильник"*[1], еретик, лишенный всякой "духовности". По этой причине он выразил свой протест настоятелю по поводу того, что тот принял меня, и заявил ему, что не хочет жить со мной под одной крышей. Его выступление произвело большое впечатление на женщин, которые - как ходят слухи - собрали для него деньги, отдав свои последние гроши, напекли пирогов[2] и со слезами проводили его на вокзал. Он должен был отправиться на святую гору Афон. Однако по дороге его покарал Бог, ведь в поезде у него украли все – и паспорт, и деньги. К его счастью, настоятель Миссии находился в Хайфе и помог ему. Послушник не хочет оставаться здесь ни часу и, как я слышал, собирается отправиться в лавру св. Саввы Освященного.

(Малая Галилея)

После короткого отдыха я отправился в монастырь в Малой Галилее. Малая Галилея, на самом деле, не что иное, как часть Елеонской горы. Ее название связано со словами св. Матфея, который говорит, что ученики Христа пошли в Галилею, на гору, куда повелел им Иисус* Там, по словам доминиканца отца де Во, была грузинская надпись. В этом монастыре находится вторая летняя резиденция Иерусалимского патриарха. Дорога ведет в Гефсиманию, а затем вверх, мимо места Вознесения, налево от монастыря Патер-Ностер.

Монастырь в Малой Галилее занимает очень большую площадь земли и в нем две часовни: одна меньшая, но очень старая, другая побольше, сырая, выглядит, как казарма, построена, видимо, быстрыми темпами для удовлетворения потребностей паломников. Здесь живет отец Серафим, который привез останки великой княгини Елизаветы. Он был исповедником предыдущего Иерусалимского патриарха Дамиана*, и теперь его поддерживают греки.

В этом монастыре, к сожалению, грузинских надписей уже нет, но в главной церкви сохранился старый крест, который находился на Голгофе до поджога базилики Гроба Господня армянами в 1808 году. Этот крест, возможно, грузинского происхождения, потому раньше Голгофа принадлежала грузинам.[3] Дерево этого креста кое-где обгорело, почернело от старости и от дыма свечей и лампад.

Польский дом

По дороге домой я посетил Польский дом. Он расположен в Старом городе, и надписи указывают путь к нему уже от самой улицы. Его держат елизаветинки.[4] Мать-настоятельница родом из Познани и приняла меня очень радушно. Короткий разговор (ибо приближался седьмой час, и надо было спешить) касался жизни в Варшаве и религиозных отношений в Польше и Святой земле. Я там познакомился с одним очень интересным францисканцем, и мы вышли вместе.

По пути мы встретили нескольких эфиопских монахов, которые поклонились францисканскому отцу. Он мне рассказывает, что эфиопы очень часто приходят в часовню елизаветинок и молятся перед иконой Ченстоховской Богоматери. Эта Черная Мать очень близка этим черным людям на далекой чужбине!

Завтра у меня званый обед у елизаветинок, и мне нужно поработать в библиотеке.

===================================================

Ченстоховский образ Божией Матери, XII-XV вв. (?), монастырь паулинов на Ясной Горе в Ченстохове

---

Примечания Х. Папроцкого можно посмотреть в польском тексте. В русском переводе места, к которым даны примечания, помечены звездочкой (*).

Авторство примечаний, отмеченных цифрами, обозначено, в противном случае примечания мои. - Э.Г.

Примечания в работе.

[1] ?

[2] В тексте «napiekły pierogow» - напекли вареников.

[3] Последнее свидетельство, однако Тимоте, Окрибели и пр.

[4] См. Польский дом с 1908, с 1931 елизаветинки. Петрушка-Яблоновский. О поляках в Иерусалиме во время и после Второй мировой войны см. Как генерал Андерс провел генералиссимуса Сталина

Предыдущее 

Содержание

Следующее

Дневники Григола Перадзе. 20 июля 1936 года

 

20 июля, понедельник

(Вифлеем)

Все утро я работал в библиотеке Греческой патриархии, а ровно в двенадцать был в Casa Nova, где больше часа прождал экскурсантов, с самого утра бродивших по всему Иерусалиму от одного храма к другому.

Обед в Casa Nova и жизнь отцов-францисканцев сами собой наводят на сравнение с жизнью наших монахов в Духовной Миссии. Мы до сих пор едим исключительно рыбные консервы чуть ли не из Багдада. В самом Иерусалиме можно раздобыть только хлеб. Православные монахи бродят по коридорам, как тени. Впрочем, виновны в этом они сами, вернее, плохая организация их хозяйства. Ведь и у них есть немалые владения в Палестине, и они могли бы зарабатывать на жизнь не хуже францисканцев.

После обеда мы садимся верхом на наших ослов, а некоторые - на лошадей и через Яффские ворота отправляемся в Вифлеем. Мне достался чрезвычайно плохой осел, ленивый и неповоротливый. Я жалею, что не пошел пешком. Мы ехали по очень хорошей автостраде, вдоль которой росли старые оливы. Тут и там по обеим сторонам дороги возвышались прекрасные виллы. Расстояние до Вифлеема меньше десяти километров. Мне кажется, что пешком было бы быстрее.

На половине пути с левой стороны дороги остался греческий православный монастырь св. Илии, а перед самым въездом в Вифлеем мы увидели справа гробницу Рахили, она находится во владении евреев и закрыта из-за арабо-еврейского конфликта. Перед гробницей мы отдыхали, ожидая опоздавших.

Заметив мои хлопоты с упрямым ослом, один из участников поездки любезно уступил мне своего коня.

- Не пристало священнику, будучи грузином, въезжать в город на осле, - сказал он.

На улицах Вифлеема наша "кавалькада" вызывала всеобщее внимание. Сидевшие на порогах своих жилищ женщины с любопытством наблюдали за нами. Дорога к знаменитой Вифлеемской базилике* неуклонно поднималась. Слева, прямо рядом с ней, начиналась Иудейская пустыня, только слабая извилистая тропа ведет по ней к одиному из самых аскетичных монастырей христианства - лавре св. Саввы Освященного.

На большой площади перед базиликой стояла толпа зевак и торговцев, продающих виды, кресты, четки и тому подобное. Вифлеем известен своими прекрасными перламутровыми изделиями*. Эти люди говорили с нами по-русски.

Через очень низкий вход (около метра в высоту) мы пробрались в базилику. Она сохранилась почти в том же виде, в каком была построена св. Константином Великим и расширена Юстинианом[1], в каком ее видел Иероним Блаженный. Провидение спасло эту базилику от разрушения во время самаритянского восстания (IV век)[2], а также во время нашествия Персидского деспота Хосроя (614 год)*, когда все церквив Иерусалиме и его окрестностях сровняли с землей. Таким образом, эта базилика - самое старое церковное здание во всем христианстве. Она принадлежит православным, за исключением крипты, которой частично владеют и католики. Православным принадлежит место рождения Христа, отмеченное большой серебряной звездой.

Великолепная колоннада тянется через всю базилику, заканчиваясь у подножия амвона. К пещере Рождества ведет мраморная лестница в пятнадцать ступеней. Справа по лестнице могут пройти только православные, слева-францисканцы. Не дай Бог кому-то не соблюсти этот обычай.

Все благочестиво опустились на колени. На этом святом месте, где увидел мир его Спаситель, прозвучали звуки польского рождественского гимна,  полного любви и преданности. В памяти всплыли наши православные колядки, которые и ныне звучат по нашим селам. "Небо и земля, небо и земля ныне торжествуют ..."* Мелодия и слова этой колядки, простота и наивность подачи увлекают каждого, наполняют душу и сердце тем неземным покоем, который ангелы возвестили пастухам и всем людям, имеющим склонность к добру. Перед глазами предстают образы прославляющих Его вместе с пастухами ангелов, идущих за звездой магов и другие картины, так хорошо известные из Евангелия и апокрифических сказаний: кроткие животные вокруг Божественного Младенца, жены пастухов с сельскими дарами, ангельские хоры…

Недавно под полом базилики обнаружили старые мозаики. Я рассматривал их фотографии, но сами они были прикрыты досками, и рассмотреть их было невозможно. Кто-то спрашивает, для чего вход такой низкий? Может быть, для того, чтобы христианам было легче здесь защищаться, может быть, его нарочно сделали низким, чтобы помешать арабам вводить в храм ослов и привязать их к колоннам.

Мы хорошо отдохнули у тамошних францисканцев, а после отдыха осмотрели церковь латинского прихода, одним из первых настоятелей которой был Иероним. Сохранилась комната, в которой блаженный предавался исследованиям и писал свои научные работы. С чувством изумления и глубочайшего почтения к эрудиции одного из величайших писателей и ученых Церкви я погрузился в атмосферу этого помещения. В этой келье появилась Вульгата и вместе с ней патристика как наука (392 год), которую я представляю в  университете. Иероним проявлял большую страсть не только к научной работе, но также и к монашеской жизни. При поддержке римских патрицианок св. Паулы и ее дочери Евстохии* он основывал женские монастыри. В этой келье разыгралась, а возможно, и зародилась не одна интрига.

На прекрасной картине Дюрера* Иероним изображен, сидящим в глубине этой кельи над манускриптом in folio. На окне человеческий череп – символ аскетизма. На входе в келью, у самого порога, дремлют две львицы, одна постарше, другая помоложе, вроде как бы мать и дочь, охраняющие покой и успешность научных трудов в этой келье. Деликатный намек на упомянутых двух женщин

Полные прекрасных впечатлений, мы возвращались из Вифлеема еще медленнее,. Мой давешний осел теперь проявлял еще большую пассивность и невозмутимость, чем раньше, и  сидящей на нем даме приходилось подталкивать его буквально на каждом шагу.

Иерусалим на осадном положении, и после семи часов вечера всякое движение запрещено. Нарушение этого предписания влечет за собой крупный штраф или арест. С целью избежать неприятностей из-за нашего запоздалого возвращения руководитель нашей поездки выбрал лучшего коня и поспешил в Иерусалим, чтобы предупредить полицию о нашем прибытии.

Было уже около восьми, когда, свернув в какой-то переулок по дороге домой, я увидел на углу полицейского. Я знал его в лицо и считал арабом. Он вежливо поклонился мне и спросил на правильном польском: „Czy ksiądz dobrodziej jest zadowolony z tej wycieczki do Betlejem?”(Доволен ли добродетельный священник этой поездкой в Вифлеем?)

В отличие от Иерусалима, где человека на каждом шагу сопровождают воспоминания о кресте и Голгофе, в Вифлееме царит атмосфера тишины, покоя и неземной радости. Здесь все еще звучит радостный ангельский гимн той чудесной ночи, призывающий людей воздать хвалу в вышних Богу и трудиться ради мира на всей земле[3]. Это ощущается на каждом шагу – от продающихся здесь религиозных предметов, четок и крестов. Они всегда белые, цвета мира, невинности, чистоты и детства. Вифлеем - город детей, его знамя - чистый белый цвет.

Монах-францисканец, сопровождающий нас по базилике, принадлежащей православным, постоянно называет православных "схизматиками". Я ощущаю шок, который испытывает общество польских учителей. Им неприятно, их оскорбляет, что именно в этом святом месте, в присутствии православной духовной особы, из уст католического монаха раз за разом слышится это выражение. В их глазах я вижу смущение, стыд, извинения. В эту минуту звук гимна ангелов коснулся сердец и умов паломников, прибывших сюда с далекого севера.

Сколько простоты, детскости, чистоты в колядках далеких стран, в этих гениальных произведениях нашего народа. Простой человек, наш крестьянин православный, в глубокой задумчивости опускает голову перед тем, что „Дева непорочная сына родила»[4]* и молит лежащего в яслях Богомладенца не о богатстве, не о хорошем урожае, не о мирских благах, а только о свете, чтобы в повседневной жизни было как можно больше света: „Подай нам, темным, дар просвещения»*. И свет в его понимании - это не просвещение в нашем, интеллигентском смысле, не культурно-просветительская работа с ее клубами, газетами, громкими лозунгами, а нечто большее, величайшее: поиск истины, исходящей, исходящей от Божественного Младенца, и подчинение повседневной жизни этой великой цели.

Все это, синтез впечатлений от Вифлеема, похоже на связку чистых, свежих анемонов, наполненных радостными весенними красками.

Восток - страна контрастов: рядом с современными виллами стоят жалкие лачуги, рядом с хорошо одетыми и сытыми людьми, бродят жалкие создания, а рядом с прекрасными райскими оазисами тянется пустыня, океан песка. Самый же большой из контрастов мы видим здесь, в этом городе детей, невинности, чистоты и мира. Прославление детей и их убийство. Именно здесь и в окрестностях убивали младенцев до двух лет. Именно здесь из-за этой ужасной трагедии[5] Рахиль, пробудилась от тысячелетнего гробового сна и заплакала, и ее голос был слышен до самой Рамы, города, далеко отстоящего от Вифлеема*.

Я рад, что по Его воле, в качестве священнослужителя Православной Церкви в Польше, я был призван воспитывать православную молодежь, мне посчастливилось пережить незабываемые моменты на родине святого мира вместе с польскими учителями, призванными воспитывать молодое поколение на своей родине. В духе пережитого нами в Вифлеемской базилике святого мира, который сейчас так необходим и нам, и вам, мы должны воспитывать молодежь и защищать ее от всего, что убивает и калечит души. В этом духе мира в эти радостные дни я посылаю всем вам, сотоварищам в чудесном и полном приключений путешествии, мои самые сердечные приветствия и Memento!

==========================================

Альбрехт Дюрер. Святой Иероним в келье. 1514

---

Примечания Х. Папроцкого можно посмотреть в польском тексте. В русском переводе места, к которым даны примечания, помечены звездочкой (*).

Авторство примечаний, отмеченных цифрами, обозначено, в противном случае примечания мои. - Э.Г.

Примечания в работе.

[1] Все-таки разрушена в самаритянское и отстроена по просьбе Саввы

[2] Самаритянские восстания

[3] Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение! (Лук. 2:14)

[4] Русское название «Дева Мария сына родила»

[5] Христианская традиция о плаче Рахили

Предыдущее 

Содержание

Следующее

Иерихонские розы. Дневники Григола Перадзе. 19 июля 1936 года

 

19 июля, Воскресенье

(Литургия Иакова брата Господня)

По личному приглашению Армянского патриарха я присутствовал на торжественном богослужении и услышал так называемую литургию св. Иакова*, в армянском соборе во имя св. апостола Иакова.  С армянским текстом литургии в руках я стоял возле кафедры патриарха и с чрезвычайным любопытством наблюдал на практике древнюю литургию, ту самую, о которой я несколько лет назад опубликовал научное исследование*. После службы меня пригласили на обед от имени патриарха. За обедом мы были одни. Разговор шел частью по-французски, частью по-армянски и был посвящен делам Православной Церкви в Польше, а также жизни и истории польских армян.

(Дормицион)

После обеда я отправился в немецкий бенедиктинский монастырь под названием "Dormitio"* Монастырь расположен недалеко от бывшего францисканского храма в здании, где проходила Тайная вечеря, но с XVI века это сооружение, к сожалению, находится во владении мусульман*.

Когда монах-немец показывал мне монастырь, я встретил в крипте группу польских учителей, с которыми я так приятно провел время на корабле «Полония». Путешественники возвращались из Египта и остановились на несколько дней в Святой земле, направляясь далее прямо в Польшу. Я присоединился к ним. Экскурсию вел отец Борковский, францисканец из Плоцка, первый секретарь францисканского центра [1] в Палестине.

(Стена Плача)

Отсюда, несмотря на жару, мы направились по узким, извилистым и очень грязным улочкам к Стене Плача*. Перед этой еврейской святыней, окруженной арабскими постройками, мы увидели более десятка арабских подростков, которых крайне интересовало, нет ли среди нас евреев. С самого начала арабо-еврейского конфликта арабы не допускали евреев к Стене Плача. [2]

Разумеется, среди нас не нашлось ни одного еврея.

Один из посвященных францисканцев открывает нам "великую тайну": в ближайшее время этот памятник должен перейти в собственность францисканцев. Но зачем? Ведь эта исключительно еврейская святыня для христиан представляет разве что археологическую ценность.

 

Я проводил польских учителей до Casa Nova (францисканская гостиница для паломников) - там остановилось большинство из них, потому что Польский дом* оказался слишком маленьким, чтобы вместить всех. Меня пригласили на завтрашний обед, после него нам предстоит поездка на ослах в Вифлеем.

=============================================

Фото

---

Примечания Х. Папроцкого можно посмотреть в польском тексте. В русском переводе места, к которым даны примечания, помечены звездочкой (*).

Авторство примечаний, отмеченных цифрами, обозначено, в противном случае примечания мои. - Э.Г.

[1] Имеется в виду монастырь Сан-Сальвадор (см. 10 июля).

[2] (прим. Ицхака Фишелевича)

Предыдущее 

Содержание

Следующее

Дневники Григола Перадзе. 18 июля 1936 года

 

18 июля, суббота

(Грузинский еврей)

Сегодня по дороге в библиотеку я повстречал одного еврея, который почти каждый день приходит к нам с мастерской на спине. Я пару раз его видел, но не обращал внимания, а сегодня остановился. Он тоже остановился и задал мне вопрос по-грузински. Он уже знал обо мне и собирался навестить. Он - грузинский еврей. Хорошо говорит по-грузински, и в его словах чувствуется тоска по Грузии. Таких, которые до сих пор говорят по-грузински, в Иерусалиме человек двести. Он обещал, что как-нибудь постарается познакомить меня со своими сородичами.

(ИППО и РДМ)

После обеда я отправился с визитом к высшим должностным лицам бывшего Императорского русского палестинского общества. Это общество по-прежнему очень богато, поскольку владеет в Палестине большим количеством земель и домов, которые английское правительство у него арендует. Теперь оно содержит нескольких старых паломников, которые задержались здесь со времен войны, и вынуждено ежегодно выделять несколько тысяч английских фунтов Духовной миссии на поддержание российских монастырей и бедных женщин (их здесь несколько сотен), остаток последнего русского паломничества. Во время войны их интернировали турки, теперь же советское коммунистическое правительство отказывается их принимать, впрочем, они сами тоже не проявляют особого желания вернуться домой. Там их уже никто не ждет, и, конечно, там им будет хуже, чем в Палестине, где в прежних приютах для паломников у них есть крыша над головой и каждый месяц они получают небольшое пособие. Кроме того, некоторые из них еще работают и помогают своим старшим товаркам. Они очень набожны и держатся только благодаря религии. Ежедневно и без опозданий все они приходят на богослужение.

Духовная миссия и Палестинское общество - учреждения совершенно обособленные и независимые друг от друга. Даже сейчас, как это ни печально, приходится отметить, что живут они в явном несогласии друг с другом. Духовная миссия занималась покупкой освященных традициями земель и имений, созданием монастырей и церквей и религиозной жизнью паломников. Тогда как Палестинское общество интересовалось научными вопросами: исследованием Святой земли, изданием научных работ и археологическими раскопками. Его прошлая деятельность интересна и довольно плодотворна, например, они опубликовали много ценных трудов о Святой земле. Я знал также, что у них можно приобрести старые издания. Один из наших епископов, побывав несколько лет назад в Иерусалиме, привез оттуда приобретенные у Палестинского общества весьма ценные произведения.

К сожалению, мне не повезло. Приняли меня довольно любезно, но несколько сдержанно, и сказали, что да, у них действительно есть небольшая библиотека, но книги свалены большой кучей в одной комнате и туда даже войти невозможно. Мое предложение безвозмездно навести там порядок осталось без ответа.

Какая жалость, что все это гибнет, не принося никакой пользы. А у нас в Польше даже нет полных изданий этого Общества.

В основе антагонизма между этими двумя учреждениями лежат, разумеется, финансовые проблемы. Миссия обвиняет Палестинское общество в том, что денег у него много, а расходов никаких, у Миссии же, наоборот, – никаких средств, и столько старух и храмов на ее иждивении. Дело даже дошло до суда, и теперь Палестинское общество обязано выплачивать Миссии несколько тысяч английских фунтов в год.

(Васильевский)

Я собирался навестить одного влиятельного англиканского священника, а по дороге зашел в женский монастырь во имя святого Василия[1]. Цагарели говорит о некой надписи из этого монастыря. К сожалению, в настоящее время этой надписи больше не существует.

(У англиканцев)

У ранее упомянутого англиканского священника, каноника Бриджмана[2], я встретил одного английского журналиста, господина Ламби*, который был в Варшаве вместе с министром Иденом*. Господин Ламби рассказывал мне о своих варшавских впечатлениях. Он даже знает несколько польских слов. Его отец был очень известным богословом в Кембридже*. Так что у нас было много общих тем.

Каноник Бриджман хорошо знает историю грузин на Святой земле и рекомендует мне нанести визит знатокам этой земли, доминиканцам Абелю и Винсенту. В очередном томе истории Иерусалима, издаваемой ими, должны появиться новые относящиеся к истории монастыря Св. Иакова документы, которые благоприятны для грузин.

Несмотря на то, что мой земляк занимается медициной, он не работает, потому что у него нет разрешения на практику. Зато он очень ловок, умен и увлекается историей Грузии. Он ходит за мной как тень и уже оказал мне несколько больших услуг. Нужно, чтобы у нас был здесь кто-то постоянный. Иногда при рытье земли под здание, канализацию и тому подобное случайно находят разные надписи. Так что какой-либо знающий историю и образованный грузин должен постоянно жить в Палестине. Поэтому я уговариваю его остаться здесь и выбросить из головы планы переезда в Париж. Что он там будет делать? У большинства живущих там грузин нет работы. Моя задача - попросить англиканского священника помочь ему найти какую-то работу. Каноник Бриджман записывает это и обещает мне сделать все возможное.

 

День здесь очень короткий. Часы работы с девяти до половины двенадцатого и с четырех до полседьмого.

=============================================

Страница из "The New York Times" за 12 июля 1937 г. со статьей Бриджмана

---

Примечания Х. Папроцкого можно посмотреть в польском тексте. В русском переводе места, к которым даны примечания, помечены звездочкой (*).

Авторство примечаний, отмеченных цифрами, обозначено, в противном случае примечания мои. - Э.Г.

[1] Монастырь Св. Василия впервые упоминается в анонимном греческом описании святых мест, сделанном после 1187 г. (Apodeixis), в 1343 г. - как грузинский, в связи с покупкой дома в христианском квартале (Прингл, № 308). А. Цагарели обнаружил грузинскую рукопись (Минея), написанную в этом монастыре в XIV–XV вв. В 1517 г. Васильевский входит в список монастырей, отданных султаном Селимом патриарху Аталле. Монастырь появляется в греческом списке безымянного паломника XVI в. У Арсения Суханова (1649): монастырь Василия Великого, живут мирские люди и платят иверам. Досифей (конец XVII в.) отчитывается за ремонт этого монастыря на грузинские деньги. (О Досифее см. прим. 14 июля). Тимоте Габашвили (посетил Иерусалим в 1757-1758 гг.) называет имена строителей: Амириндо и Така Амилахвари.

[2] Charles Thorley Bridgeman (1893-1967) - американец, родился в Нью-Йорке, степень по теологии, в 1920 начал работать в отделе иммигрантов Миссионерского департамента Национального совета Епископальных церквей.

По просьбе англиканского епископа Иерусалима (Rennie MacInnes), у которого не хватало людей, Миссионерский департамент отправил Бриджмана в Иерусалим.

В городе он появился осенью 1924 года, начал работать в образовательных программах англикан, а также преподавать в Армянской семинарии - английский, практическую теологию и методы благотворительной работы западных церквей.

Ездил с лекциями по Америке, в 1930 г. женился, в 1932 стал отцом.

Кроме того, Бриджман много писал для лондонской "Таймс", особенно часто его публикуют в 1930-х. Бриджман и другие члены англиканской миссии - активные антисионисты, они продвигали идеи "христианского решения" для Палестины - никаких еврейских или арабских государств, английское управление плюс христианизация всего населения, аргументы: христиане были тут раньше мусульман, а евреи не признали мессию и потеряли права. Их группа поддерживала "Белую книгу" и протестовала и агитировала против предложений комиссии Пиля о разделе.

В статье 1943 года он сам представляет себя: "Dr. Bridgeman is the representative of the American Church in Palestine and Canon of St. George's Cathedral, Jerusalem".

В 1944 он поехал в Штаты и в этот момент тяжело заболела жена, так что он уволился и больше в Иерусалим не вернулся. Работал в Trinity Church на Уолл-стрит.

Бриджман (Charles Thorley Bridgeman) написал несколько полезных для краеведов работ, среди них «Jerusalem at Worship» (Syrian Orphanage Press, 1932), а также «Religious Communities in the Christian East" (Nile Mission Press, 1940) (прим. М. Фрумина).

Предыдущее 

Содержание

Следующее

Дневники Григола Перадзе. 17 июля 1936 года

 17 июля, пятница

(Библиотека РДМ)

Разыскиваю публикации Марра и Цагарели, увы, безуспешно, а без них моя работа не будет плодотворной.

У Духовной миссии богатейшая библиотека, занимающая несколько зданий. В одном из них хранятся только издания на русском языке, во втором - на иностранных языках. В этот русский отдел мне не удается попасть никакими средствами. Говорят, что книги там хорошо каталогизированы, но даже этот каталог я не могу увидеть. Там должны быть интересующие меня работы, так как они появились в изданиях Палестинского общества[1]. Вторая библиотека, содержащая труды на иностранных языках, находится в большом беспорядке: повсюду пыль на полках, книги не каталогизированы, попорчены червями. С болью в сердце приступаю к осмотру этих ценных собраний. Целый шкаф заполнен рукописями на арабском. Есть тут почти все тома „Acta Sanctorum”*, всевозможные очень важные теологические научные журналы, которые собирались вплоть до начала Великой войны. Но ничего позже этой эпохи в библиотеке нет. Видимо, к тому времени страсть к науке здесь угасла, а скорее всего, просто закончились средства.

Как жаль, что эта библиотека не у нас в Варшаве! Когда я вечером говорю некоторым монахам, что им следует больше заботиться о библиотеке и иметь специального библиотекаря, они отвечают, что им не хватает певцов для хора, библиотека же не приносит никакой прибыли.

 Настоятель распорядился провести дезинфекцию в библиотеке, потому что, если этого не сделать, там можно заболеть туберкулезом. В связи с дезинфекцией библиотека будет закрыта на несколько дней. Жаль!

======================================================

Изображение грузинских иноков в Крестовом монастыре. Из: Александр Цагарели. Памятники грузинской старины в Св. Земле и на Синае. – Православный Палестинский сборник, 10-й вып. - СПб., 1888.

---

Примечания Х. Папроцкого можно посмотреть в польском тексте. В русском переводе места, к которым даны примечания, помечены звездочкой (*).

Авторство примечаний, отмеченных цифрами, обозначено, в противном случае примечания мои. - Э.Г.

[1] До революции Императорское Православное Палестинское Общество выпускало несколько периодических изданий. Главным из них, продолжающимся в настоящее время, является Православный Палестинский сборник. Также популярными были серии "Сообщения ИППО", "Палестинский Патерик", "Чтения о Святой Земле", "Беседы о Святой Земле" (см. Сайт ИППО).

Предыдущее 

Содержание

Следующее

Дневники Григола Перадзе. 16 июля 1936 года

16 июля, четверг

(Библиотека Греческой патриархии)

Наконец-то у меня есть время и я могу в утренние часы работать в библиотеке над грузинскими рукописями, а их 162. Первый каталог этих рукописей составил Цагарели, а после него - Блейк в 1924 году. Именно этот каталог находится в библиотеке. Значительную часть неизвестных рукописей издал Maрр*. К сожалению, у меня нет под рукой ни публикаций Марра, ни работы Цагарели. В библиотеке Патриархии собраны рукописи из разных грузинских монастырей. Благодаря этому они вообще сохранились, Некоторые из них имеют огромное значение для общей истории христианской литературы. В коллекции грузинских рукописей сохранился, помимо прочего, рассказ о разрушении Иерусалима и его святынь персами в 614 году, написаный монахом лавры св. Саввы Освященного Антиохом Стратигом*. Этот важный для истории Святой земли документ[1] сохранился только в грузинском переводе. Грузинский текст, изданный профессором Марром, был переведен на русский, немецкий и греческий языки. На греческий язык его перевел архимандрит Каллист*, который рассказывал мне, что некоторые монахи плакали, читая описание тогдашних зверств*. Кроме того, в этих собраниях сохранились и многочисленные подлинные произведения римского епископа Ипполита*, утерянная IV Книга Ездры*, очень важные, но еще не обработанные документы, такие, как рукопись ветхозаветных пророков и житие Григория Хандзтели[2], грузинского святого VIII века, содержащая бесценные исторические сведения о Грузии той эпохи. В Грузии такой рукописи нет.

Для истории грузинских монастырей в Палестине очень ценны упоминания о ктиторах*, то есть основателях церквей, о монахах и жертвователях, находящиеся на полях различных рукописей*. Марр в свое время издал эти надписи, но не все. К сожалению, этой работы у меня нет ни в Польше, ни здесь на месте. Нужно изучить каждую рукопись. Так что по утрам я очень занят на три недели вперед*.

(Сайданайя)

Днем я отправился в сопровождении своего земляка в женский монастырь Сайданая.[3] Предполагается, что там находится, по словам епископа Порфирия Успенского, некий образ Спасителя с грузинской надписью 1755 года. Я нашел эту картину, но надпись, датируемая 1755 годом, - на греческом языке и уже неразборчива*. Когда со свечой в руке я хотел прочитать ее, меня со всех сторон окружили любопытные монахини и уставились на мои губы. Я успел прочитать только одно слово "Анна", но этого уже было достаточно, чтобы воодушевить этих женщин. - Я ведь всегда говорила, - воскликнула одна, постарше, - что здесь был дом св. Анны, - вот вам доказательство!" К тому времени, когда я разобрался в ситуации, монахини всем миром уже лежали перед этой картиной. Так в Святой земле творятся легенды!

Одной из монахинь не понравился мой внешний вид. Без длинной бороды и волос я не выгляжу как настоящий православный монах. Поэтому она приняла меня за католика, или, может быть, за армянина. Она все донимала меня и настраивала против меня других женщин. Слава Богу, они умнее ее. На выходе я встретил того, кого называют «бродячей древностью». Моя преследовательница спросила его, православный ли я, и, после долгой дискуссии с ним, подошла ко мне и сказала: „надо было до прихода к нам отрастить волосы и бороду”.

Я убежден, что здесь везде у меня будут большие трудности.

(Феодоров)

В монастыре св. Феодоров[4] я уже не нашел двух грузинских надписей, упомянутых Цагарели*.

(Екатерины)

Монастырь св. Екатерины[5] производит впечатление типичной русской церкви.

(Никольский)

Я также успел посетить монастырь святого Николая[6], к сожалению, там тоже нет уже ничего древнего. Ценные вещи были изъяты из всех иерусалимских храмов и теперь  хранятся в Патриархии.

Одна из стен Никольского монастыря выходит на Патриарший сад и на ней сохранилась грузинская надпись. Эта надпись, слава Богу, еще существует*. Одако этот угол сада используется для свалки мусора, и грунт уже поднялся на несколько метров, поэтому можно видеть только половину надписи.

===============================================

В монастыре св. Николая. Фото @Евгения Кахлон Файнберг

---

Примечания Х. Папроцкого можно посмотреть в польском тексте. В русском переводе места, к которым даны примечания, помечены звездочкой (*).

Авторство примечаний, отмеченных цифрами, обозначено, в противном случае примечания мои. - Э.Г.

[1] Рукопись Антиоха Стратига обнаружил Блейк, издал Марр. О Стратиге!

[2] Марр нашел и опубликовал в 1911! Почему необработанные? Хандзтели

[3] Сайданайя

[4] Феодоров

[5] Екатерины

[6] Николая

Предыдущее 

Содержание

Следующее